Псаломщик

Мой житейский букварь был изорван на клочья незнакомыми людьми, и я вынужден был учиться читать по нему самостоятельно. Метрополия стала неприемлемой после московского мятежа в девяностые годы, и я ощущал, будто прошло столетие. На баррикадах я почти потерял жизнь, но обещал Господу, что буду служить Ему всеми своими силами, если сохрание его милость ко мне. Литература, которую я читал ранее, теперь казалась не так важной, а писатель-брат – болтуном. Я испытывал отвращение к городу с его пирамидами и запахом грязи, которая стояла вокруг. Усталость охватила и меня, словно ураган, и я начал сомневаться в своем здравом смысле, пришедшего с небес музыкального сердца перестала звучать.